Стив Уоррен
6 мая 2016 года на вопросы пользователей Reddit отвечал спикер западной анти-ИГИЛовской коалиции, возглавляемой США, полковник Стив Уоррен. Несмотря на то, что Стив Уоррен является военнослужащим США, он представляет всю коалицию, а не отдельную страну.
Команда CIT перевела самые интересные вопросы и ответы полковника, которые представлены ниже.
Вопросы и ответы
Не думаю, что вам известен сабреддит /r/syriancivilwar, однако, как гласит название, он посвящен гражданской войне в Сирии. В частности, там постоянно спорят о термине «умеренная оппозиция».
Мой вопрос таков: каково определение термина «умеренная оппозиция», с вашей точки зрения и/или с точки зрения Коалиции?
Отличный вопрос. Не уверен, что у меня есть на него отличный ответ. Силы оппозиции в Сирии представляют собой весь спектр от кровавых экстремистов (например, ИГ, с которыми мы боремся) до разумных людей, с которыми мы можем работать. Подавляющее большинство — где-то между этими крайностями, причем некоторые перемещаются по этой шкале.
Наша задача — найти силы, которые будут воевать с ДАИШ (ИГИЛ — прим. переводчика), но потом не повернут оружие против нас. Это сложная задача, у нас это не всегда будет получаться, но попробовать мы обязаны.
Есть ли опасения, что сирийские курды обратятся за поддержкой к России, если поддержка США ослабнет из-за вмешательства Турции?
Разумеется, опасения есть, но я не верю, что интересы курдов соответствуют интересам России. Нам известно об их взаимодействии, но я уверен, что в итоге они не захотят ложиться под русских.
Мне кажется, силам умеренной оппозиции с трудом удается захватывать территорию у ДАИШ, несмотря на поддержку авиации Коалиции и артиллерии Турции. Представляется, что наиболее эффективные и влиятельные группы оппозиции в Сирии — экстремисты. Итак, мой вопрос: каков долгосрочный план для Сирии? Будет ли меняться стратегия из-за недостатка эффективных умеренных наземных сил, или США и их партнеры будут совершенствовать подготовку и снаряжение умеренной оппозиции? По-видимому, США хотят сосредоточиться на борьбе с ДАИШ. Будут ли США после поражения ДАИШ искать компромисс с правительством Асада или будут осуществлять политику борьбы с ним? Как возможно последнее, если Асад удерживает крупнейшие населенные пункты и пользуется поддержкой России?
Я понимаю, что это щекотливые/сложные вопросы, и что не на все из них можно дать ответ. Я слежу за конфликтом, но, очевидно, не обладаю такими знаниями, как вы, так что прошу меня поправить, если моя оценка неверна.
Ваша оценка верна. Умеренной оппозиции нелегко защищать территорию, занятую ими на северо-западе. Однако в упорстве им не откажешь. Если их выбивают из города, они перегруппируются и продолжают борьбу. Они с куда большим успехом удерживают территорию, захваченную на востоке (Шаддади).
Мы стремимся обеспечить лучшее обучение умеренных групп. Как вы знаете, мы отправили туда до 300 бойцов спецназа. Секретарь обороны Картер заявил, что ищет способы ускорить кампанию.
Мы знаем, что после поражения ДАИШ необходимо закончить гражданскую войну в Сирии. Как вы знаете, мы считаем, что в будущей Сирии Асаду места нет. Я не знаю, как этого достичь. Госсекретарь несколько раз был [на переговорах] в Женеве. Это скорее вопрос для дипломатов и политиков.
Оказывали ли США давление на курдские отряды самообороны, чтобы замедлить их наступление на Манбидж [против ИГ], из-за опасений Турции?
Да. И у курдов, и у турков есть обоснованные опасения. Мы посвящаем много сил разрешению этих вопросов и «разведению» конкурирующих интересов.
Сирийские Демократические Силы на востоке Сирии получают технологии, позволяющие нацеливатьл самолеты Коалиции и увеличивать эффективность авиаударов по ИГ. Получили ли такие же технологии повстанцы, воюющие против ИГ на севере Алеппо?
Оказали ли недавние столкновения повстанцев и СДС на севере Алеппо на объем помощи обеим группам со стороны Коалиции?
Оказывает ли Коалиция давление на эти группы, чтобы предотвратить повторение подобных столкновений, снижающих их эффективность против ИГ?
Мы не передавали повстанцам на севере Алеппо аналогичное технологии. Недавние трения между повстанцами и СДС на севере Алеппо вызывают у нас обеспокоенность. Однако эти трения никак не повлияли на поддержку, которую мы им оказываем. Разумеется, мы оказываем и давление, чтобы предотвратить повторение подобного. Недавняя демонстрация одной из групп тел погибших бойцов другой была отвратительна, ее осудили лидеры со всех сторон конфликта.
Насколько масштабные и прямые коммуникации поддерживаются между Коалицией и сирийской/российской авиацией, выполняющей полеты в Сирии? Например, делитесь ли вы друг с другом информацией о полетах, если самолеты обеих сторон могут оказаться в одном и том же районе, как, например, над Идлибом или Дейр-эз-Зором?
В свете последних инцидентов на Балтике, когда российский самолет пролетел мимо корабля ВМС США, а разведывательный самолет США был перехвачен, по словам американских военных, «небезопасным и непрофессиональным» способом, достаточно ли профессиональны ваши отношения в небе над Сирией?
Мы не имеем каналов общения с сирийцами. Мы ежедневно проводим переговоры с россиянами, участвующими в кампании в воздухе. Предмет наших обсуждений — только разведение сторон, но не координация операций и не обмен информацией о целях.
Когда у вас было самое сильное ощущение, что что-то пошло не так?
У меня такие ощущения почти каждый день. Навскидку могу вспомнить, когда несколько недель назад во время брифинга сработал сигнал «в укрытие». Сначала я понятия не имел, что делать… и все это время работали камеры. И в итоге я решил «да какая разница, можно и спрятаться».
Что вы считаете «центром масс» ИГ в контексте операции? Спасибо за ответ!
Мы полагаем, что их «центры масс» в военном смысле — в Мосуле и Ракке. Когда эти города падут, это станет началом конца ИГ. При этом их идеологический «центр масс» — существование так называемого «халифата» и убежденность, что их «миссия» — приблизить апокалипсис. С идеологическим «центром масс» бороться трудно. А их военный «центр масс» — это орешек, расколость который можно, хотя и непросто. Вопрос не в том, падут ли эти города. Вопросы только в том, кто и когда их освободит.
Как вы считаете, могут ли иракские/сирийские силы бороться с ИГ без более прямого вмешательства сил коалиции?
Прилагаем ли мы более серьезные усилия по тренировке у них основных боевых навыков?
Я четыре раза был в Ираке с 2003 по 2011 год. Большую часть иракской армии до 2007 года толком не тренировали. Мне лично кажется, что тренировали их слишком мало и начали слишком поздно, и даже тогда недостаточно работали над превращением пехотных батальонов в боевые единицы.
Благодарю за службу в 2003-2011 гг. Иракцы уже много месяцев воюют с ИГ. В первые дни они потерпели сокрушительное поражение, но с тех пор восстанавливают свои позиции. Они уже отбили Тикрит, Байджи, Синджар, Рамади, Хиит и Башир. Иракская армия не идеальна, но они понимают угрозу своей стране и хотят победить. Разумеется, им и в дальнейшем потребуется поддержка США и Коалиции.
В Сирии все сложнее. Там множество группировок численностью от нескольких десятков до нескольких тысяч. Эти группировки разрознены и зачастую не взаимодействуют. Поэтому мы и отправили туда до 300 американских спецназовцев.
Прежде чем задавать вопросы, опубликую эту карту.
1) Рекомендовали бы вы СДС взять Ракку?
2) Хотели бы вы, чтобы они также деблокировали Дейр-эз-Зор, контролируемый сирийской армией?
3) Попытаются ли СДС соединиться с Новой Сирийской Армией (анклавом повстанцев в сельской местности в провинции Дамаск)?
4) Поможет ли небольшая группа сил США, такая как группа Чарли Китинга [«морского котика», погибшего в бою с ИГ 3 мая 2016 года]?
5) Заинтересованы ли вы во взаимодействии с сирийскими правительственными войсками в борьбе с ИГ?
1) Ракку необходимо освободить. Я не думаю, что курдам следует продвигаться так далеко на юг. Большая часть бойцов СДС (60%) — курды, но это многонациональная группа. Наша задача — задействовать подходящее сочетание сил. Именно этим занимаются наши 300 специалистов;
2) Вопрос с Дейр-эз-Зором довольно сложен. Разумеется, мы хотим, чтобы он был освобожден от ИГ, и, разумеется, мы предпочли бы, чтобы его освободили СДС, но до этого пока далеко. Нам еще предстоит понять, способны ли они на это;
3) Я не вижу реалистичных вариантов продвижения СДС так далеко на юг;
4) Начну с того, что Чарли Китинг — настоящий американский герой, как и все американцы, проливавшие кровь на Ближнем Востоке. Наши силы не играют ведущую роль, но мы ясно дали понять, что если правительству Ирака понадобится наша помощь, мы ее окажем. Я знаю, что этот ответ очень туманный, но нам не хотелось бы разглашать наши планы;
5) Наша политика не предполагает сотрудничества с режимом Асада. По-нашему мнению, единственный способ закончить гражданскую войну в Сирии — уход Асада…
Каково ваше мнение о стратегии России?
Какой стратегии России? Если русские поделятся со мной своей стратегией, я с радостью ее прокомментирую.
Можете ли вы описать роль киберопераций в кампании Коалиции?
Первое правило киберопераций: никогда не говори о кибероперациях. Второе правило киберопераций: никогда не говори о кибероперациях.
Несколько дней назад я прочитал отчет, в котором указано, что в городах Синджар и Рамади [освобожденных от ИГ] дороги, дома и здания полностью разрушены. Как можно прилагать дипломатически и экономические усилия, которые должны идти рука об руку с усилиями военными, если военные операции разрушают инфраструктуру.
В первую очередь, большую часть инфраструктуры в этих городах разрушило ИГ — они применяют тактику выжженной земли. Они закладывают в дома взрывные устройства, намеренно взрывают мосты, чтобы не дать населению бежать, и роют под домами тоннели, чтобы вызвать обрушение фундамента. Об этом неоднократно сообщалось. Прежде чем начинать восстановление, необходимо обеспечить безопасность. Это и происходит в Синьяре и Рамади. Масштаб разрушений в обоих городах чудовищен. Разумеется, часть разрушений — результат авиаударов Коалиции и боевых действий местных силовиков. Это неизбежно. ИГ прочно закрепилось в городах и не собирается сдавать их без боя. При этом мы очень тесно сотрудничаем с международными дипломатическими организациями и огромным множеством гуманитарных организаций в Ираке. Недавно гражданская компания получила контракт на разминирование Рамади. На это уйдет много месяцев. ИГ оставило в этом городе тысячи (возможно, десятки тысяч) растяжек.
Каково текущее экономическое положение ДАИШ, и как вы планируете восстановить (или создать) работоспособную экономику в районах, которые они на данный момент контролируют?
Есть ли способ нанести непоправимый урон ресурсам ДАИШ, не нанося такого же урона местному гражданскому населению?
Имеет ли ДАИШ представление о глобальном геоополитическом значении контролируемых ими районов, или они в основном действуют в более скромных масштабах?
Экономика ДАИШ начинает трещать по швам. Мы прилагаем много усилий к уничтожению их нефтедобывающих мощностей. Мы также уничтожили сотни миллионов долларов наличными, которые они хранят на складах (как это делают наркокартели). Что важнее всего, мы отвоевываем у ИГ территорию, что уменьшает количество людей, у которых они могут отнимать деньги. Однако, скажу прямо, они по-прежнему самая богатая террористическая группировка в мире, так что нам все еще предстоит большая работа.
Мы стараемся наносить как можно меньше вреда гражданскому населению, при этом нанося вред ИГ. Однако мы понимаем, что вред мирному населению неизбежен. Как я уже говорил, в основном мы работаем по их нефти и запасам наличности, а также отвоевываем территорию. Мы полагаем, что таким образом минимизируем вред гражданскому населению. По моему мнению, чем быстрее мы избавимся от ИГ, тем быстрее население перестанет страдать.
Я уверен, что ИГ обладает полной информацией. Они широко присутствуют в интернете. Я уверен, что они читают западную прессу и изучают наши действия. Я не сомневаюсь, что они прямо сейчас читают этот тред. Кстати, обращаюсь к ДАИШ, пришлите мне ваш адрес. С удовольствием загляну на огонек 🙂
Спасибо вам за вашу службу и за то, что уделили время ответам на вопросы. Я понимаю, что эпицентр ИГ расположен в Сирии. Однако не думаете ли вы, что масштабы этой войны следует еще более расширить, чтобы охватить, например, Северную Африку и наносить удар по аффилированным с ИГ группировкам (например, Боко Харам)? Также, ожидаете ли вы роста террористической активности в связи с ростом конкуренции между Аль-Каедой и ИГ за доминирование на мировой арене?
Спасибо за уделенное время.
Интересный вопрос. Ответ на него состоит из двух частей. Такие группировки, как Боко Харам, — террористические организации, которые следует уничтожить. При этом некоторые из них могут даже стремиться совершать теракты в странах Запада. Но Боко Харам не становится ИГ просто потому, что «носит футболки» ИГ.
Мы знаем, что ИГ хочет расширяться, и что их необходимо остановить. Они хотят нас уничтожить, и хотят сделать это у нас на родине. Врага нужно бить на его территории, чтобы не пришлось бить его на своей. При этом наш основной приоритет — переломить ему хребет в Ираке и Сирии.
Какие конкретно задачи стоят перед нашими силами в Ираке?
Наша основная задача — борьба с ИГ. В Ираке у нас есть четыре вида военных.
- Cоветники — они помогают иракцам разрабатывать планы и строить логистику. Старшина Китинг, погибший во вторник 3 мая, был советником;
- Инструкторы — эти силы обучают иракцев всему от основ пехотного боя до связи, инженерного и саперного дела;
- Посредники — вспомогательный персонал (например, я), который обеспечивает командование и контроль, а также слежение за обстановкой на фронте;
- Боевое охранение — они защищают три предыдущие категории.
Каково ваше мнение о бесполетной зоне в Сирии и можете ли вы порекомендовать литературу в обоснование вашей позиции?
Вопрос бесполетной зоны над Сирий рассматривали два председателя Комитета начальников штабов (генерал Марти Демпси и генерал Джо Данфорд). Оба заявляли в Конгрессе, что не видят военных преимуществ бесполетной зоны. Этому есть две основные причины:
1. У ИГ нет авиации.
2. Обеспечение бесполетной зоны отнимет много ресурсов и не окажет значительного положительного влияния на компанию против ИГ?
Какие меры принимаются для смягчения акций возмездия со стороны [иракских] шиитских ополченцев против суннитского населения?
До решения этой проблемы пока далеко. Шииты и сунниты в Ираке противостоят много лет. Вражда между ними укоренилась слишком глубоко. Кстати, эта проблема касается не только Ирака, но и всего региона. Сейчас мы работаем с суннитскими группировками по обеспечению стабильности в суннитских районах и с шиитскими группировками — в шиитских. Однако это лишь временное решение. Мы знаем, что для крепкого и продолжительного мира в Ираке необходимо политическое примирение. Этот вопрос должны решить сами иракцы. Мы делаем все возможное, чтобы сгладить противоречия между группировками, но эту проблему могут решить только они сами.
Насколько сильна поддержка ИГ среди иракских суннитов? Есть ли планы работы с базой поддержки ИГ среди населения, вроде задействования местных сил в 2006 году, с помощью которых можно предотвратить появление повстанцев сразу после ухода ИГ?
Я видел опросы, согласно которым даже среди иракских суннитов поддержка ИГ исчисляется единицами процентов. Мне кажется, среди суннитов наблюдается некое разочарование в ИГ.
Мы тесно сотрудничаем с суннитскими шейхами и другими лидерами в провинции Анбар. Мы обучили тысячи местных и федеральных полицеских, в самой провинции Анбар мы подготовили более 5000 и одобрили деятельность более 9000 бойцов-суннитов. Сейчас не 2006 год, и нужды в таких же широких мерах нет. Сунниты знают, что у ИГ нет будущего. При этом иракскому правительству следует лучше взаимодействовать с суннитами и разрешать их опасения. Только так можно достигнуть долгосрочной стабильности.
Судя по вашим заявлениям об авиаударах, Коалиция может убивать террористов ДАИШ в Ираке и Сирии, где бы они ни прятались. Какое, по вашему мнению, воздействи оказывают эти авиаудары на способность ДАИШ планировать и вдохновлять теракты на Западе. Убивая заговорщиков, улучшаете ли вы нашу безопасность? Откуда вы знаете, что это так?
Мы повышаем безопасность и США, и всего мира — уж поверьте. С начала 2015 года мы поразили и уничтожили более 40 террористов ИГ и Аль-Каеды, планировавших теракты. Мы уничтожили многих лидеров ячеек, посредников, планировщиков и вербовщиков. Мы показали, что можем достать их, где бы они ни находились, будь то в их цитаделях в Ракке и Мосуле, посреди пустыни в Сирии или в маленьких пограничных городках, разбросанных по региону. Наши различные сети делятся друг с другом информацией. Мы приветствуем работу ФБР и государств-партнеров по уничтожению членов ИГ, действующих под прикрытием.
Мы врываемся в их дома, сравниваем с землей их потайные логова. Мы уничтожаем машины, на которых они ездят. Они, а не мы, должны бояться незнания, когда, где или как удар Коалиции настигнет их.
Как Коалиция использует взлетную полосу в районе Римелана на контролируемой СДС территории Сирии, которую недавно удлинили и расширили с помощью экспертов из США? Будет ли расти ее использование теперь, когда для борьбы с ИГ в Сирию введут еще 250 американских военных?
300 американцам, которые вскоре начнут действовать в Сирии, необходимо снабжение. Вполне логично осуществлять его по воздуху.
У меня есть вопросы по дронам.
Зачем публикуются видео ударов дронов, снятые с беспилотников или апачей?
Как определяется, какие видео публиковать и уменьшать ли разрешение при публикации?
Мы публикуем видео авиаударов в рамках прозрачности, вне зависимости от платформы.
Мы не уменьшаем разрешение. Съемка с различных платформ обеспечивает различное качество. Публикация видео зависит от нескольких факторов, например, от соображений оперативной безопасности (нельзя давать противнику знать, как мы собираемся его атаковать) и от того, насколько круто они выглядят.
Понимаю, что это, наверняка, самый простой вопрос, но что нужно, чтобы победить? И насколько до этого еще далеко? (Например: у нас есть X бойцов на земле, а чтобы победить, нужно Y бойцов).
Это, наверное, самый сложный вопрос! Мы хотели бы, чтобы каждый член коалиции вносил больший вклад. Иракцы полностью вкладываются в эту войну. К ним должен присоединиться и остальной мир.
Будет ли Коалиция поддерживать группы, воюющие против «ан-Нусра» также, как и группы, воюющие против ИГ?
Это политический вопрос, и я не знаю на него ответ. Нусра — террористическая группировка, которую следует разбить.
Я участвую в проекте Bellingcat по геолокации всех видео авиаударов, выкладывемых в Интернет всеми странами, совершающими авиаудары по так называемому «Исламскому государству» и другим группировкам в Ираке и Сирии (ссылка на сайт проекта: https://bellingcat.checkdesk.org/en).
У меня есть вопрос по конкретному видео авиудара, загруженному на канал Коалиции на YouTube. В описании говорится, что авиаудар совершен 23 марта 2016 года в районе Аль-Хаула в Сирии. Вот ссылка на видео: https://www.youtube.com/watch?v=qkgRft0xAQ4.
Однако на самом деле пораженное здание находится в Ираке (хотя и очень близко к границе с Сирией): http://wikimapia.org/#lang=en&lat=36.137411&lon=41.297414&z=19&m=bh
Если цель находилась в Ираке, почему указано «в районе Аль-Хаула, Сирия»?
Аль-Хаул — ближайший известный город к месту авиаудара. Однако указание Сирии, а не Ирака — действительно административная ошибка.
Будет ли значительно расширено использование вновь поступивших B52?
B52 — это не только замечательная музыкальная группа, но и отличная платформа для точечных авиаударов. B-52 пришли на смену B-1. Это просто еще одно оружие в нашем арсенале.
Что может сделать простой американец, чтобы помочь остановить ИГ/ДАИШ?
Я думаю, что, во-первых, простой американец должен понимать, с кем мы воюем. Это террористическая группировка, которая хочет нанести нам вред. Они совершили 40 терактов в 21 странах мира. С января 2015 года от их рук погибла 1000 человек. Это реальная угроза. Они используют социальные сети для радикализации и вдохновления одиночек на теракты. Не позволяйте такому случиться у себя в округе.