Сегодня, спустя 11 дней после оглашения резолютивной части решения Верховного суда РФ по нашей жалобе об оспаривании указа Президента РФ, мы, наконец, получили мотивировочную часть решения, а также протокол заседания Верховного суда РФ.
Мотивировочную часть решения можете почитать здесь. Думаю, мы её отдельно прокомментируем, когда подготовим апелляционную жалобу, которую мы собираемся подавать.
А пока же стоит почитать протокол заседания Верховного суда РФ от 13 августа 2015 г. по нашему делу. Закон не обязывает составлять протокол дословно, всё заносить, по закону требуется отразить только суть — из-за этого многие фразы скомканы, ответы сокращены, немного переиначены. Что ещё хуже: опущено содержание всех вопросов, т.е. в протоколе сразу приводится ответ без вопроса, и всем, кто не был на суде, остаётся только догадываться, как звучал вопрос. Это вдвойне плохо ещё и тем, что скрывает какой абсурд царился в суде: когда мы порой несколько раз задавали представителям Президента РФ совершенно конкретный, чёткий, ясный вопрос, а в ответ слышали слова на совершенно другую тему. Также, из-за формата протокола, все ожесточённые дискуссии, перепалки, выглядят как сплошной монолог одной стороны (представителей Президента), состоящий из отрывочных утверждений, непонятно как скомпонованных в один текст. Что опять же очень плохо, ибо не видно какой абсурд там происходил. Мы письменно затребовали копию протокольной видеосъёмки заседания, её должны нам дать, и как только нам дадут — мы её опубликуем.
А пока же вот один из самых характерных примеров абсурда, который царил в заседании и который смог попасть в протокол: всю первую половину заседания представители Президента РФ ясно, чётко и конкретно утверждали, что «контртеррористическая операция — это один из видов спецопераций». Например на странице 29 протокола Елина прямо говорит:
Под специальной операцией, в том числе понимается, контртеррористическая операция по борьбе с терроризмом.
Контртеррористическая операция — это специальные мероприятия, это и есть специальная операция
Я ухватился за это, задал прямой вопрос: ведь получается, что в открытых, не секретных нормативных актах есть только часть определения термина «спецоперация» — в части контртеррористических операций, но исчерпывающего определения в несекретных нормативных актах нет? И тут Елина, всего минуту спустя после предыдущей фразы, говорит уже ровно обратное (та же страница 29, а также страница 30 протокола):
В соответствии с Федеральным законом от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ специальная операция это один из видов контртеррористических операций.
Таким образом, контретррористическия операция это более широкое понятие, чем специальная операция.
Мои эмоции в тот момент:
Это может показаться буквоедством, но в действительности это очень важный момент, ведь в оспариваемом нами указе термин «контртеррористические операции» не встречается, там есть только термин «специальные операции». При этом в несекретных нормативных актах есть определение только термина «контртеррористические операции».
Одно радует: архитектор здания Верховного суда РФ видимо всё знал наперёд, поэтому Фемида на здании стоит с незавязанными глазами, хоть тут не обманули:
